Иван Шувалов

В российской истории есть немало имен тех, кто навсегда изменил страну. Одной из заметных личностей XVIII века можно смело называть Ивана Шувалова.

Он – известный покровитель ученых и людей искусства, фаворит Елизаветы Петровны и тайный советник Екатерины II, меценат и бессребреник.

В те годы придворные не знавали более равнодушного к богатствам чиновника: Иван Иванович тратил деньги не на имения и праздность, а на благотворительность. Притом что оказывал грандиозное влияние на монарших особ. Впрочем, как и на всю жизнь русского общества.

Юноша бледный со взором горящим

Будущий светоч гуманитарной России родился в 1727 году в обычной семье мелкопоместных дворян. На достойное образование детей у отца попросту не было средств. К тому же Иван Шувалов-старший умер, когда младшему исполнилось пять лет. За воспитание и образование на дому взялась мать, дворянка Татьяна Ратиславская. К отрочеству мальчик говорил на четырех языках и был весьма начитан, увлекался французской литературой, а математикой занимался с учителем будущего полководца Александра Суворова.

Правда, судьбу его решили двоюродные братья. Они приняли активное участие в дворцовом перевороте, когда трон Великой княгини и правительницы Анны Леопольдовны заняла дочь Петра Великого.

После всех этих событий благодаря протекции кузенов он стал камер-пажом, и они подумать не могли, что бедный родственник станет фаворитом Ее Величества Елизаветы Петровны.

Иван Шувалов не увлекался танцами, не посещал балы, а компании придворных девушек предпочитал книги. И это несмотря на то, что его внешние данные – рост под два метра и красивое лицо – явно не увязывались с образом слишком серьезного для его лет книгочея. Его постоянно видели с книгой в руках, и он явно отличался от своих сверстников. И именно этот задумчивый красавец, к тому же, вежливый и услужливый, привлек внимание 40-летней императрицы.

Во время свадьбы сестры Ивана Шувалова, Авдотьи, с князем Голицыным, состоялась знаменательная встреча тет-а-тет самодержицы и юного камер-пажа. И вот уже 22-летний Шувалов получает чин камер-юнкера. Тогда никто и не предполагал, что очередной любимец Елизаветы Петровны останется с ней до последних дней жизни.

Фаворит Ее Превосходительства

С конца 1749 года началась дворцовая эпоха фаворита императрицы. Он привлек Елизавету Петровну не только своей просвещенностью. Светский щеголь был необходим моднице и, хоть стареющей, но кокетке, ведь рядом с ним она чувствовала себя счастливой.

Модный и красивый Шувалов от своего века не отставал: быть в фаворе тогда считалось нормой, это был общественный институт. Стесняться своего статуса он не собирался, впрочем, как и упускать шанса. Правда, в отличие от своих двоюродных братьев, Иван Шувалов не продемонстрировал ни жадности, ни стремления к наживе. Это Елизавета ценила особо, ведь она была крайне подозрительна к своим любимцам и чувствовала, что ее любовь могут использовать. А вот к новому фавориту она необыкновенно привязалась и доверяла ему без границ: у молодого любовника был золотой характер. Никаких выгод Иван не извлекал, но и жаловаться ему было не на что. Он жил на дворцовом довольствии, построил свой дворец, но меру разумел и даже от почестей отказывался. Состоял в чине 4-го класса, не принял титул графа, который самодержица была готова ему пожаловать. Шувалов не хотел славы, не поддерживал свой статус наградами и чинами, хотя возможности для этого были огромные. Просьбы и доклады Ее Величеству подавались только через него, Шувалов стал единственным докладчиком монархини. У него получилось остаться незапятнанным у дворцовой кормушки, что можно назвать удивительным. Особенно, если учесть силу влияния фаворита на императрицу.

У Ивана Шувалова были и политические идеи. Он не только поддерживал искусство, но и занимался реформаторской деятельностью. Например, предлагал привести в порядок бюрократию, и рискнул представить «фундаментальные законы», фактически ограничивающие самодержавие. Он ратовал за опекунские советы и за приоритет русских у руля государственной власти и в высших эшелонах армии. Но отдельно его волновала тема российского образования.

Успешно распространять знания

Что немудрено, ведь Шувалов огромное количество времени общался с великим ученым Михаилом Ломоносовым. Вместе в 1755 году они составили план того, как открыть в Москве первый университет. Что особенно важно, образовательное учреждения должно было принимать учеников всех сословий. Даже фавориту с его огромным влиянием на императрицу пришлось долго и настойчиво убеждать государыню. В итоге, добро Елизавета Петровна дала зимой 1755 года. А датой, с которой начинает свой отсчет университет, считается 25 января, день именин матушки Шувалова.

Две гимназии с иностранными педагогами также появились при университете. Кстати, и в самом высшем учебном заведении поначалу работали в основном заграничные лекторы. Но постепенно количество русских увеличивалось: для этого Шувалов способствовал поездкам на учебу за рубеж.

Как куратор Иван Иванович составил устав учреждения, подбирал профессуру, программы образования, занимался бюджетом, расписывал условия учебы. Он покупал книги и учебники, создал библиотеку, организовал университетскую типографию. Но самое главное, чего удалось добиться – это автономного статуса университета от московских властей.

А еще Московский университет помог встать русскому театру. Когда императрица повелела дать начало этому зрелищному виду искусства и назначила Сумарокова директором, поддерживающий его Шувалов в своей газете «Московские ведомости» давал объявления о наборе актеров и других служителей храма Мельпомены. Благодаря фавориту государыни придворные увидели первые русские спектакли.

Любимое детище Ивана Шувалова

Почет и слава основателей МГУ сегодня принадлежат Михаилу Ломоносову и Ивану Шувалову. Но вот художественная Академия появилась в Петербурге благодаря исключительно личности покровителя искусств. В 1757 году грандиозный проект с бумаги перенесся в реальность. Шувалов выносил идею создания, приобретал для занятий книги и произведения искусства, подбирал заграничных преподавателей. Только меценат такого уровня мог подарить в фонды образовательного учреждения коллекции картин лучших иностранных живописцев. Для своего любимого детища он распорядился снять гипсовые формы скульптур итальянских мастеров и переслать их в Россию. В конце концов, разместилась Академия в личном шуваловском особняке!

Всего 16 человек попали в первый набор. Спустя несколько лет студентами числились уже порядка семи десятков юных дарований. Шувалов лично занимался отбором, и смотрел не на принадлежность к сословию, а на способности и стремление к учебе. Те, кто не был богат материально, но одарен духовно, нередко оставались на содержании у мецената, который не завидовал таланту, а только развивал его и поразительным образом чувствовал.

Часто приводят в пример лишь одну такую историю, как в дворцовом истопнике, ничем не примечательном парне, вырезавшем поделки, он невероятным образом разглядел будущего величайшего скульптора России. Его открытие — Федот Шубин.

Другая жизнь

Но ничто хорошее не длится долго. Придворная жизнь и власть оборвались 25 декабря 1761 года.

В этот день императрица умерла на руках у своего фаворита. Он передал племяннику государыни, Петру III, завещание. Тот поспешил избавиться от бумаги, ведь полагал, что престол перейдет к его сыну. В итоге императором Петр стал, но ненадолго. В 1762 году произошел дворцовый переворот, и власть перешла в руки Екатерины II.

Шувалов присягнул новой монархине, но фаворит-то был уже бывший. Он оказался не у дел еще при правлении Павла: лишился президентства в художественной Академии, правда, за ним еще сохранялось кураторство над университетом.

При Екатерине II он недолго оставался в Петербурге, и в 1763 году уехал за границу. Одни говорили, что на лечение (при дворе ходила даже формулировка про «отпуск по болезни»), другие, что он хотел оградить от молвы свою дочь. Как бы то ни было, Шувалов на 14 лет уехал в Европу.

Во Франции просвещенного и образованного русского тут же позвали в избранное общество Марии Антуанетты, которое называлось Сиреневой Лигой. Он стал первым иностранцем, приглашенным в этот круг особо приближенных.

Умная Екатерина II решила извлечь государственную выгоду из положения экс-фаворита в заграничном обществе. Так, отношения Шувалова с кабинетами министров европейских стран способствовали архипелагской экспедиции графа Алексея Орлова. Во время русско-турецкой войны этот поход стал стратегическим для всего российского флота. Он помог разрешить неприятную для Екатерины II ситуацию в Варшаве, где служил недоброжелательный к России нунций Дурини. Эту дипмиссию Шувалов выполнил прекрасно. Повлиял на папу Климента XIV так, что тот отстранил неугодного русскому двору сановника и назначил кандидата, которого предложил российский интеллектуал. В благодарность от императрицы Иван Иванович получил чин действительного тайного советника.

Шувалов продолжал выполнять поручения, но и про искусство не забывал. Приобретал живописные полотна, бывал на раскопках, вел беседы с учеными и интеллигенцией просвещенной Европы. И, даже будучи за рубежом, помогал русским талантам. Если он и утратил власть, то приобрел свободу. В письме сестре он рассказал о том, что если вернется на родину, то будет вести тихую жизнь. Шувалов хотел спокойствия в окружении друзей, стремился к природе и рассуждениям о прекрасном.

Его возвращение случилось в 1776 году. Общественность Санкт-Петербурга приняла это известие восторженно, отовсюду посыпались хвалебные стихи. Шувалов был опять приближен ко двору. Екатерина, с которой они теперь часто вели диалоги, назначила ему приличную пенсию и пожаловала звание обер-камергера Двора Её Величества. Правда, после 14-летнего добровольного изгнания активно в политической жизни Шувалов больше не участвовал, хотя и оставался тайным советником. Его по-прежнему интересовало искусство и просвещение. Он продолжал собирать коллекцию картин. Именно она и легла в основу будущего Эрмитажа.

Первое, что Шувалов сделал, когда вернулся на Родину, это отправился в Петергоф, чтобы проверить, в каком состоянии находятся произведения искусства, оставленные им на 14 лет. И испытал культурный шок. В подвале, сваленные еще при Петре III вместе с конным обмундированием и домашней утварью, находились картины Дюрера и Рембрандта. От времени все начало гнить и тлеть. За свои деньги он отправил полотна на реставрацию.

В Академии художеств ситуация была не лучше. Художники стали полунищими, несмотря на известность за границей и труды на благо державы. Тот самый Федот Шубин, которого Шувалов пестовал, работал в полутемной холодной каморке с замерзающей глиной. И меценат снова начал давать деньги, прикрывал творцов от государевой немилости. Он вымолил у императрицы прощение для драматургов императорского театра Якова Княжнина и Михаила Хераскова, взялся за финансирование работы архитектора Василия Баженова, которого курировал еще в Академии. При этом благотворительностью он занимался тайно, назначал стипендии и премии без упоминания своего имени.

Что Шувалов сделал явно, так это возобновил литературный салон. Кстати, организация подобного рода собрания в России принадлежала тоже ему, еще во времена елизаветинского фаворитизма. Все незаурядные и талантливые личности того времени тянулись к Ивану Ивановичу. Его дом, как говорили современники, собрал «всю русскую литературу». В салоне часто видели княгиню Дашкову, Державина и Фонвизина, известных филологов, переводчиков. Каждого Шувалов искренне любил и окутывал вниманием.

Иван Шувалов легко отошел от политической жизни, получил членство в Императорской академии наук, и полностью посвятил себя меценатству.

Он обрел добрую славу благородного покровителя искусств, которая сохранилась и после его смерти. Осенью 1797 года Ивана Ивановича не стало. Ему было 70 лет. Провожать в последний путь Шувалова вышел, без преувеличений и по воспоминаниям историков, весь просвещенный Петербург.